О парламентской республике, «голимой попсе» и жизни бактерий

Я помню этот вечер как сейчас, хоть прошло уже несколько лет.

24 августа 2002 года, провинциальный город на Востоке Украины. Мы вдвоем с девушкой идем по ночным улицам и радуемся, что ночь теплая, звездная, и что вокруг всё так трогательно и интересно.

В центре города громко оттягивается местная молодежь под какую-то дискотечную русскоязычную «голимую попсу». Я подумал, что в День Незалежности Украины попса могла бы быть и украиноязычной, пускай такой же «голимой». Но молодежь, видимо, считала иначе. На стене старинного здания, выстроенного лет двести назад в стиле имперского классицизма, — огромный экран: мелькают какие-то ди-джеи, певцы, инопланетяне и всякая нечисть.

Вдруг «голимая попса» стихает, уроды расточаются и появляется он — «Папа». Человек, которого все боялись и ненавидели. Которого все ненавидели и боялись. Я до сих пор не понимаю, за что. Его причастность к убийству Гонгадзе и отравлению Ющенко вызывает большие сомнения.

Так вот, появляется дважды президент Украины Леонид Данилович Кучма и с дежурным фейсом обиженного ребенка начинает грузить «кислотную» молодежь своим обращением.

Деталей не помню, но когда услышал, что Украина должна стать парламентской республикой, чуть не упал, чуть не рассыпал мощами. Я долго не мог отдышаться — словно мне «настучали по репе». «Да, они сделали это! Марат, Игорь, вы смогли! Но лучше б вы не родились на свет или жили на Марсе! — бормотал я. — А злобный Наполеон Медведчук — почему ты не уехал на Корсику или в Красноярский край? Почему тебя не сослали на остров Святой Елены?! Но лучше — на Марс!». Сейчас, наверное, я бы отправил их в Бобруйск, но в 2002 году мои познания в белорусской географии были скромнее. Удивительно, но лицо самого президента не выражало никаких чувств — в этой трагикомедии он определенно был не драматургом и не режиссером, а лишь исполнителем одной из заглавных ролей.

Я понял: они ударили в самую болевую точку. То ли чуть ниже, то ли чуть выше пояса. Они кастрировали украинское государство. Лишили его последних остатков субъектности. Они то ли быка превратили в вола, то ли жеребца в мерина.

Девушка недоумевала — мол, Андрию, що ж воно таке? Що буде дали?

Помимо семечек, она разбиралась и в теоретической политологии. Но увы: романтика рассеялась, девушка из возвышенного вдохновенного объекта превратилась в просто человека.

Уже сразу было понятно: стартовал колоссальный по масштабам бизнес-проект под названием «Украина как парламентская республика». Единственное, чего я не знал тогда, так это количества денег, которое на нем будут зарабатывать и отмывать на протяжении нескольких лет сотни украинских политиков и десятки российских политтехнологов и проходимцев. Но количество миллиардов, заработанных заинтересованными субъектами на технологии «управляемый украинский Хаос», намного больше, чем чаевые для политтехнологической «братвы».

Адский план будет реализован лишь во время Оранжевой революции — в обмен на «третий» тур президентских выборов: так называемый закон № 2222 о внесении изменений в Конституцию, хотя на самом деле его настоящий номер другой: № 0000. Или, возможно, № 6666.

В некоторых западноевропейских странах можно чуть-чуть выпить перед тем, как сесть за руль — главное знать меру. Ни в Украине, ни в России за рулем пить нельзя вообще — нисколько и ни при каких обстоятельствах. Потому что таковы традиции национальных культур пития: в них нет представления о границе между «чуть-чуть выпить» и «пьяный в дупель».

Примерно то же самое с формой государственного правления: Италия, Германия, Чехия и другие парламентские республики живут относительно счастливо и гармонично.

Парламентская республика в Украине — это гарантированная Руина, это гарантированная управляемость извне и неуправляемость внутри страны. (Аналогично в России: российская парламентская республика — это непременная Смута, непременно отпадение проблемных и слабо освоенных территорий. Не случайно ведь Михаил Ходорковский из самого богатого российского олигарха превратился в портного по пошиву рабочих рукавиц на зоне именно после того, когда заявил о России как о парламентской республике, в которой ему, судя по всему, было бы уготовано кресло всесильного премьер-министра.)

И дело тут вовсе не в развитии какой бы то ни было демократии. Смысл президентской (президентско-парламентской) республики в Украине в том, чтобы хотя бы формально центр принятия решений был только один, чтобы не было «бигетманства» или «тригетманства». Даже если президент «мимо-реален» либо впадает в зимнюю спячку — вместе с пчелами.

Ведь два или три гетмана — это очень по-украински, ибо в Украине верховная власть не имеет сакрального происхождения.. Но дальше — та самая «точка невозврата», после которой перестает работать даже уникальная матрица украинской самоорганизации и начинается война всех против всех — будь то в виде послебогдановской Руины, будь то в виде махновщины, будь то в виде «холодной войны» между сторонниками Ющенко и Януковича, начатой два года назад.

Когда речь идет о форме государственного правления, имеют значение принципы и модели, а не фамилии конкретных людей, претендующих на кресла. Кстати, это как тест на врожденную вшивость: именно твердость в вопросе о форме государственного правления отделяет государственных деятелей от просто политиков. Последние склонны менять свою позицию в зависимости от сиюминутной выгодности / невыгодности.

Беда не в том, что все политики — подонки. Беда в том, что все подонки тяготеют к политической деятельности. А парламентская республика — идеальная среда для их существования и размножения. Иногда кажется, что их как бактерий — всё больше и больше и больше.

Неужели сожрут?

Андрей Н. Окара, Москва